Алматинка Гульжан Килибаева уже десять месяцев судится за право воспитывать полуторагодовалого мальчика, оставленного биологической матерью прямо в роддоме. Ее назначили опекуном малыша, однако суд после появления родной матери принял решение передать ребенка на воспитание именно ей.

Как рассказывает Гульжан Килибаева, они с мужем мечтали усыновить ребенка, так как своих детей у пары нет.

«Мы полтора года стояли в очереди на усыновление в домах ребенка №1 и №2. В прошлом году в начале мая мне позвонили и сказали, что есть отказной ребенок. Мы сразу же приехали, нам показали ребенка и три отказных письма его матери, мы ознакомились с диагнозом мальчика, со всем согласились и решили его усыновить. Но нам сказали, что этого сразу сделать нельзя, а можно оформить опеку или патронат с последующим усыновлением.

Мы так и поступили. С распоряжения акима Медеуского района 18 мая 2015 года я была назначена опекуном этого ребенка и 20 мая я его забрала домой. У мальчика были воспалены бронхи, я его лечила, затем собирала справки из дома малютки и органов опеки, чтобы получить разрешение на усыновление. Сбор документов затянулся до сентября, поскольку летом все были в отпусках.

В это время дом малютки начал искать биологическую маму. Мне объяснили так, что в суде при усыновлении обязательно спрашивают разрешение биологической матери, хотя у нас на руках были три отказных письма от нее. 1 октября я получила документы на усыновление от органов опеки и на следующий день подала иск в Ювенальный суд по делам несовершеннолетних. И тут появилась биологическая мать и заявила, что хочет забрать ребенка», - рассказала она.

Ребенок родился 10 декабря 2014 года с патологией, и так как роженица сразу от него отказалась, он два месяца пролежал в роддоме. В феврале 2015 года его перевели в дом малютки №1, где он, как и положено по закону, провел три месяца, после чего, так как мать не забрала его, мальчика отдали на усыновление.

«Когда он родился, у него была гипоксическо-ишемическая энцефалопатия (повреждения головного мозга из-за гипоксии – ред.) из-за обвития пуповины вокруг шеи и железодефицитная анемия. Я его лечила, массажи делала. Сейчас ребенок здоровый. По документам его зовут Женис. Представляете, она (биологическая мать – ред.) даже имя ребенку не дала, его назвали так в роддоме. Когда я его привезла домой, мы позвали гостей, родственников и дали ему другое имя. Но по документам он сейчас числится как Женис», - объяснила Гульжан.

Суд рассматривал дело об усыновлении почти три месяца. Свой поступок биологическая мать объяснила постродовой депрессией и сказала, что хотела бы вернуть сына. В итоге 25 декабря 2015 года судья вынес решение отказать Килибаевой в иске и передать несовершеннолетнего на воспитание биологической матери по месту ее жительства. К слову, в данный момент эта женщина прописана у своей замужней сестры, которая, кстати, не против помогать в воспитании племянника.

«У нее даже своего жилья нет. Она дородовой, послеродовой отпуск не оформляла, потому что она уже планировала бросать ребенка. Коллегам, которые видели ее беременной, она сказала, что ребенок умер. У этой женщины есть еще 10-летняя девочка. Она учится и живет в областном интернате.

Я подавала иск о лишении ее родительских прав, и та сторона тоже должна была подать иск об отобрании ребенка или о передачи ребенка биологической матери. Но такого встречного иска не было! Госпошлина не оплачена. Суд должен рассматривать поданные иски, а он выходит за рамки исковых требований и выносит решение передать ребенка биологической матери, причем не на проживание, а на воспитание.

Ребенку сейчас год и семь месяцев, он все понимает. Его мир, его семья – это я, муж и наши родственники. Он среди ночи просыпается, ищет меня – маму. Переход в другую семью для него будет такой травмой. В суде интересы ребенка вообще не рассматривались. Мне органы опеки говорят: может, не будем ругаться, давайте этого ребенка им отдадим, а вы возьмете другого? Но это же вам не игрушка! Захотела – бросила, захотела – назад забрала?! Это ведь живой человек, как я его сейчас отдам?» - недоумевает Килибаева.

А отдать, видимо, все-таки придется. Гульжан Килибаевой уже выписали штраф за невыполнение постановления суда. Супруги подавали апелляционную жалобу в городской суд, однако там тоже получили отказ. Сейчас семья намерена добиться рассмотрения дела в Верховном суде в кассационном порядке.

«Судья в апреле выдала исполнительный лист о том, что биологическая мать может забрать ребенка у меня, хотя мое опекунство не отменено, представляете? Ведь только когда опекунство отменят, они могут забрать у меня ребенка. Меня же государство неспроста опекуном назначило, я отвечаю за этого ребенка. А сейчас судья выносит исполнительный лист, они идут к частному судебному исполнителю, без конца ко мне домой приходят, судоисполнитель пишет в административный суд на меня жалобу, что я не исполняю судебное решение и не отдаю ребенка», - пояснила Гульжан.

Общественная правозащитница, председатель ЧФ «Международный благотворительный фонд имени Ануарбека Усенова» Баян Усен, которая является доверительным лицом Гульжан Килибаевой, считает, что судебный акт, вынесенный в декабре прошлого года, противоречит Кодексу о браке и семье.

«За что ее привлекают к ответственности? Ведь с одной стороны она обязана выполнить распоряжение акима и проживать, согласно статьи 126 Кодекса о браке и семье, вместе с опекаемым, с другой – это сумбурное решение суда. Я говорю, что верховенство нормативно-правовых актов, согласно Конституции, определяет Кодекс выше, чем судебный акт, но никто этого не слышит», - отмечает Баян Усен.

Кроме того, правозащитница указала и на другие нюансы, допущенные судом.

«Во-первых, судья выносит решение передать ребенка биологической матери, которое никто не заявлял ни встречным иском, никак – ни ответчика нет, ни истца по этому требованию. Во-вторых, городской суд оставляет это решение в силе, и здесь происходит еще одна странная вещь: заседания проходили 16 и 23 февраля. Причем 23 февраля были вызваны свидетели, которые давали показания, был составлен протокол судебного заседания, были предоставлены дополнительные документы. Но постановление апелляционной коллегии выходит 16 февраля. Вот такие ляпы разве можно делать в суде?

Далее проходил Верховый суд. Дело рассматривала только одна судья, которая, даже не требуя документы, одной строкой обосновывает отказ нам в кассации, мотивируя тем, что у биологической матери была постродовая депрессия, хотя в материалах дела есть заключение экспертов Республиканского центра психиатрии, психотерапии и наркологии, что не было у нее никакой постродовой депрессии» - недоумевает Усен.

Вообще, по словам правозащитницы, подобные случаи не редко происходят в Казахстане. Женщины, отказавшиеся от своих детей, вдруг решают их вернуть. Причем, как утверждает Усен, те женщины, которые действительно осознают свои ошибки и хотят их исправить, в меньшинстве.

«Мы, правозащитники, ратуем за то, чтобы в Казахстане был правопорядок и прекратилась пустая трата народных денег. Но на создание детских домов, детских деревень государство тратит огромные средства. Вместе с тем у нас не работает Кодекс о браке и семье, Закон «О защите прав ребенка» и не работает поддержка опекунов, приемных родителей. У нас все права передаются биологической матери, несмотря на то, что она бросит ребенка на попечение государства, несколько месяцев или даже лет пропадает и потом вдруг под каким-нибудь поводом, может ей нужно пособия получить, появляется и без какого-либо наказания или хотя бы какого-то возмещения государству все права остаются за ней. Я это считаю возмутительным положением. Она должна нести какую-то ответственность и перед ребенком, которого она бросила, и перед государством, и перед опекунами, которые уже всю душу вложили в ребенка, свою энергию, силы», - сказала она.

С кем будет жить маленький Женис, теперь решит Верховный суд. По словам Гульжан Килибаевой, органы опеки и прокуратура находятся на ее стороне. Однако смогут ли они убедить суд в том, где ребенку будет лучше, большой вопрос.

Данный случай напомнил библейскую притчу о Соломоновом решении, когда царь предложил разрубить ребенка на две части, чтобы каждой из женщин досталась часть ребенка, которого они не могли поделить. Тогда настоящая мать была готова отказаться от сына, лишь бы его не умертвили. За свою истинную любовь она и была награждена тем, что Соломон приказал отдать ребенка именно ей.

Мы, конечно, не предлагаем поступать такими радикальными методами, но для разрешения спора в алматинском случае, похоже, понадобится не менее мудрое решение. Вот, только у кого его искать...